|
Мне бы хотелось вернуться к исходной теме: размышления о художественном переводе.
Читаю с огромным интересом и удовольствием книгу Елены Калашниковой "По-русски с любовью. Беседы с переводчиками" (Новое литературное обозрение, Москва, 2008). Она представляет собой подборку интервью, которые автор брала у нескольких десятков современных российских художественных переводчиков.
Думаю, что буду делиться с вами понравившимися отрывками.
Из беседы с Натальей Юрьевной Ванханен (р.1951):
• Делаете ли вы подстрочник?
• Никогда. Мне кажется, подстрочник вреден: он сразу убивает свободно витающую музыку слова, пришпиливают к листу живую бабочку. Переводить надо непосредственно из одной стихии в другую.
• По мнению Д. В. Дубина, трудно переводить «невесомую» поэзию: «В поэзии Мачадо обескураживает простота высказывания, допоэтическая, почти языковая…»
• Трудность в том, что невесомое в переводе часто становится банальным, а ведь в оригинале оно таким не было.
• С точки зрения В.Л. Топорова, «сейчас у продвинутой читающей молодёжи установка на плохой перевод, сквозь неуклюжий перевод она хочет увидеть оригинальное авторское решение, домыслить, превратить книгу в интерактивное чтение. Этой аудитории неинтересно получать готовую переводческую версию, сквозь которую не пробиться к автору. Эту задачу плохие переводчики выполняют невольно, а хорошие с нею борются. Может быть, эта борьба немного анахронична…»
• Такой «продвинутой» молодёжи могу дать только один совет: читать книги на языке оригинала. Сквозь плохой перевод к авторскому тексту пробиться вообще невозможно. Это непроходимая чаща. Топоров имел в виду художественный перевод? Художественный перевод не может быть буквальным. В буквальном, дословном переводе нет самого главного – того, ради чего вещь написана, нет, по сути, авторского замысла. Такие переводы ни на что не годны – они не несут даже примитивной информации. Это дезинформация. Кто их читает? Гоголевские селифаны, которым интересно, как из букв слова складываются? А зачем автор написал книгу? Мог ведь коротко объяснить: «Парфюмер», скажем, это про нюхача, который кого-то там убил… Увы, из тёмных невнятных антипоэтических переводов выросла новая, очень корявая, линия отечественной поэзии. Это и понятно: поэт, у которого нет своей тайны (а хочется!), находит её в скверном, и потому загадочном, переводе и создаёт подобную же унылую дремучесть по-русски. Единственное влияние такого перевода – плохое.
• Возможна ли точность в поэтическом переводе?
• Да. Точность в поэтическом переводе – это максимальная верность авторскому замыслу, которой надлежит достигнуть средствами нашего родного языка.
|